Малые города - здоровая ткань нации
21.03.2012 // Социум
Авторы закона № 131 о местном самоуправлении взяли за основу немецкую модель. В связи с этим Элеонора Шереметьева задала ряд вопросов бургомистру города-побратима Идштайна Герхарду КРУМУ – человеку с философским образованием, зрелому европейскому политику, который прекрасно разбирается как в проблемах своего малого города, так и в общемировых тенденциях. Беседа на эту и другие темы состоялась не так давно в Угличе, куда Герхард Крум и члены ландтага (парламента) Идштайна приехали с очередным визитом.
В декабре 2011 года министр экономического развития Э. Набиуллина подписала приговор малым городам на Московском урбанистическом форуме «Глобальные решения для российских городов». Она по сути приговорила малые города России к исчезновению, отказав им в праве на существование. Министр Правительства России в своем докладе заявила: «За три волны индустриализации мы сформировали обширнейшую и местами избыточную сеть малых и средних городов… Убывание городов небольшого размера является непреодолимой глобальной тенденцией… Сохранение любой ценой экономически неэффективных малых городов и препятствование перетоку трудоспособного населения в крупные города может стоить нам 2-3% экономического роста. …Многие – но не все – малые и средние города находят свои ниши конкурентоспособности и, значит, жизнеспособности».
Это заявление вызвало многочисленные дискуссии и возмущение мэров в СМИ. Действительно, федеральные власти за пределами Садового кольца хорошо видят лишь губернские города. Глава Угличского муниципального района с 18-летним стажем работы Элеонора ШЕРЕМЕТЬЕВА, возглавлявшая Конгресс муниципальных образований, в статьях и выступлениях на федеральном уровне свыше десятка лет говорит об этой проблеме и призывает федеральные власти обратить пристальное внимание на малые города России. Именно малые города, по ее мнению, – это здоровая ткань общества, здоровый генофонд нации. Конечно, и Элеонора Михайловна была встревожена высказыванием министра на урбанистическом форуме.
Элеонора Шереметьева: Господин Крум, как человек, который всю свою трудовую деятельность посвятила малому городу Угличу и развитию российской провинции, я обеспокоена тем, что такие заявления (г-жи Набиуллиной) делаются на государственном уровне. В России существует разделение городов на малые, средние и крупные. Есть ли в Германии такое разделение, и как прописан статус малого города?
Герхард Крум: Да, есть такое деление и в Германии. И, к сожалению, финансирование города зависит от его размера и от той роли, которую он играет в регионе. Я разделяю вашу заботу, потому что в Идштайне абсолютно также ощущается эта проблема. Мы пытаемся защититься от этого.
Э.Ш.: Это общемировая тенденция или только европейская?
Г.К.: Мировая. Мы наблюдаем в мире, что образуются огромные мегаполисы. В дельте китайской реки находится конгломерат с 40-миллионным населением. Люди во всем мире переезжают в большие города, потому что надеются там найти работу и лучшие условия для жизни. Это приводит к проблемам и в самих крупных городах – транспорт, бедность, экология.
Э.Ш.: И какова же тогда судьба малых городов? Надо ли государству вмешиваться в этот процесс или все должно идти естественным путем? Надо ли государству искать какие-то стимулы, преференции для сохранения и развития малых городов?
Г.К.: Нужно создать преимущество жизни в малом городе – более высокое качество жизни.
Э.Ш.: А за счет чего это качество жизни создать и поддерживать? Качество жизни – это ведь образование, здравоохранение, культура, жилье, прежде всего. Как приумножить источники финансирования?
Г.К.: В Европе принята концепция регионального развития, согласно которой оно концентрируется в метрополиях – это крупный город и несколько прилегающих к нему малых городов. Все города метрополии обязаны развивать центральное направление и заботиться о том, чтобы малые города тоже что-то получали от этого развития. Я думаю, что для малого или среднего города это шанс найти свою нишу и вносить свой вклад в создание имиджа региона в целом. То есть, вести поиск таких сфер деятельности, которые менее интересны в крупном городе. Например, в Идштайне мы нашли такие ниши. Первая – реабилитационная и оздоровительная помощь людям. Мы построили оздоровительный центр «Велнесс» с австрийскими инвесторами. К сожалению, нам пока не удалось свести воедино все виды услуг. Вторая ниша – развитие туризма, потому что туризм в крупных городах зачастую не может быть нужного качества. В Идштайне нет такого количества туристов, как в Угличе, наверное потому, что у нас нет такого количества гостиниц ( в Идштайне 6 гостиниц, в Угличе – 9. Кроме того, в Идштайне 20 домов, где частные хозяева принимают туристов по принципу «рассеянный отель»; эта система была заимствована Угличем, где она тоже начала успешно работать – авт.). И третья ниша – это культура. Мы всегда стремимся создавать нечто уникальное со своим узнаваемым лицом, которое нужно сделать привлекательным для жителей и гостей. Всем трем направлениям предсказывается хорошее развитие в будущем.
Э.Ш.: На разных концах света мы говорим об одном и том же. Мы в Угличе объединили в один комплекс все виды медицинских услуг в Северном районе города. И у меня была надежда, что Газпромбанк выступит инвестором создания Центра красоты и здоровья. У нас есть подготовленная площадка возле новой 4-звездной гостиницы «Волжская Ривьера», у кремля, на самом берегу Волги. Я убеждена в необходимости такого центра – как для многочисленных гостей города, так и для угличан. По мере того, как растет благосостояние людей, потребность в здоровье и красоте увеличивается – причем, опережающими темпами. Поскольку это самое важное, что хочет каждый человек, – быть здоровым и красивым. Атмосфера малого города, Волга, хвойные леса, воздух способствуют реабилитации и укреплению здоровья. Пока мои предложения не нашли ответа у инвесторов. Но беседуя с вами, я еще более утвердилась в том, что нам нужно энергичнее работать на эту тему.
Господин Крум, насколько хорошо окупается ваш оздоровительный центр?
Г.К.: Центр хорошо используется и окупается. Он включает в себя бассейн с разными отделениями и горками, сауну, арома-ванны, физио-процедуры, фитнес, массаж, в том числе русский. Объем инвестиций – 28 млн. евро.
Э.Ш.: Процедуры дорогие?
Г.К.: Например, сауна стоит 19 евро. Но в этом центре можно провести весь день, и тогда бассейн со всеми горками будет стоить 7 евро по абонементу, хотя массаж и прочие процедуры оплачиваются дополнительно. Мы, к сожалению, не смогли пока привлечь больничные кассы (страховая медицина) к софинансированию входных билетов. Но привлекли множество фирм, которые покупают для своих сотрудников абонементы. Условия работы сотрудников становятся все более стрессовыми, кроме того, у людей всегда недостаток движения. Поэтому такой центр востребован самыми разными фирмами.
Э.Ш.: Это характерно для всей Европы или только ваши наработки?
Г.К.: Это характерно для всей Европы, для более богатых стран.
Э.Ш.: По мере увеличения благосостояния, потребность в таких центрах и фитнес-программах для каждого отдельного человека становится нормой жизни.
Другая тема – территориально-административное устройство Германии; на каком уровне власти начинается местное самоуправление в вашей стране?
Г.К.: Коммунальное самоуправление начинается на уровне округов, и я считаю, что Германии это приносит только несчастья. Федеральные земли разделены на округа (ландкрайсы). В Земле Гессен их 27. Внутри округов существуют города и общины (населенные пункты). Например, округ, в который входит Идштайн, называется Райнгаутаунус, и в него входят 17 городов и общин. Хотя эти города и общины относятся к разным уровням, но они образуют единое коммунальное семейство. В понятие «Идштайн» входит город и 12 деревень вокруг него. На каждом уровне есть свое правительство, председатель правительства и парламент. Спокойно можно обойтись без промежуточного уровня власти между землей Гессен и городом Идштайном – и сократятся расходы.
Э.Ш.: У вас еще больше чиновников, чем у нас?
Г.К.: Все хотят жить хорошо. Например, в администрации одного округа – 700 сотрудников, в администрации Земли Гессен – несколько тысяч сотрудников, и я даже не знаю, сколько их. В администрации Идштайна всего 85 сотрудников.
Э.Ш.: Как построена налоговая система в Германии? Например, мы в Угличе в прошлом году собрали более 2 млрд. руб., но в местном бюджете осталось меньше 20 процентов, остальное ушло в региональный и федеральный бюджеты. Справедливости ради надо заметить, что потом в местный бюджет возвращается половина отправленных денег в виде субсидий и дотаций, и денежные потоки идут навстречу друг другу. Какие налоги вы собираете в Идштайне и какой процент остается в местном бюджете?
Г.К.: Здесь Россия взяла у Германии очень плохой пример, потому что именно так у нас все и происходит, как вы рассказываете. Налог на доходы каждого человека собирается в Берлине, там остается одна часть, а другая часть распределяется между федеральными землями. Потом эти потоки децентрализуются: земли распределяют полученные деньги своим городам. А сколько они получат, зависит от того, насколько сильны эти города и сколько налогов они собрали. Есть еще местные налоги. Основной налог – очень маленький – налог на предпринимателей – 18,5 млн. евро. Совсем малюсенький – налог на собак. Земля с имуществом – один из основных налогов, он составляет 320 евро с 10 тысяч в год. В целом 39 млн. евро мы собираем в год. Из них 16 млн. евро уходит вверх на управление нашего округа, 6 млн. евро – в правительство Земли Гессен и 0,5 млн. евро – обложение того, что мы слишком богаты. Таким образом, на наши задачи остается совсем немного денег. Нас наказывают за то, что мы успешны.
Э.Ш.: Все, как у нас. Наши законодатели берут готовые немецкие модели. Вот только административное устройство по 131-му закону отличается: в России муниципальный район – это городское поселение с прилегающими сельскими поселениями, а в Германии аналог нашего района (ландкрайс) – это территориальное объединение нескольких (по-нашему) муниципальных районов.
Налог на роскошь у вас есть?
Г.К.: Такого налога нет. Хотя у нас тоже расстояние между богатыми и бедными увеличивается.
Э.Ш.: Велик ли разрыв между богатыми и бедными людьми в Германии?
Г.К.: Есть такой экономический баланс, и в руках граждан Германии он составляет 9 биллионов евро. Но две трети этой массы принадлежат десяти процентам населения. А 60 процентов принадлежит одному проценту населения. Оборотная сторона глобализации, а также результат государственного долга. На каждом кредите, который берет город или население, кто-то зарабатывает. За последние несколько лет эта масса денег выросла с 6 до 9 биллионов. И настолько же государство стало беднее. Произошло гигантское перераспределение, которое стало одной из причин кризиса евро.
Э.Ш.: Вы не считаете, что у вас это вызовет дополнительное социальное напряжение?
Г.К.: Мы сейчас с болью переживаем то, что люди работают столько же, но зарабатывают меньше, к тому же уменьшается и их будущая пенсия. Это касается работающего населения. Люди зарабатывают больше, чем в России, – примерно 800 евро в месяц, но все же это очень немного.
Э.Ш.: А социальные пособия соответствуют прожиточному минимуму?
Г.К.: Они намного меньше, чем нужно людям. Когда был открыт железный занавес между ФРГ и ГДР, мы праздновали победу капитализма над социализмом, и капиталисты хотели еще больше зарабатывать. Тогда никто не думал о социальных последствиях этого образа мыслей. Наши капиталисты смотрели на Польшу, Россию и говорили: «Там же люди вообще задаром работают». Тогда они своим сотрудникам сказали: «Хотите оставить себе работу – работайте за меньшее количество денег». И эту разницу, что не доплачивают своим сотрудникам капиталисты, людям пытается доплатить государство. Из-за этого государство беднеет, а предприниматели, промышленники богатеют.
Э.Ш.: То есть, государство хочет уйти от потрясений, митингов, забастовок – от всего, что создает дополнительное социальное напряжение. По этой причине вкладывает эти деньги. В России Правительство тоже платило деньги банкам, чтобы они могли финансировать заводы. Одна и та же картина везде, ничего нового не придумано. Как администрация Идштайна взаимодействует с промышленными предприятиями города? Может ли она вмешиваться в дела предприятий?
Г.К.: Вмешиваться нельзя, можно только применять дипломатию и развивать сотрудничество и кооперацию с ними.
Э.Ш.: Есть ли у вас ассоциация промышленников, как, например, в Угличе?
Г.К.: У нас много организаций, созданных предпринимателями: организовались ремесленные предприятия, розничные торговцы, предприятия общественного питания, промышленники организованы каждый в свою ассоциацию. Три-четыре раза в год я провожу экономический форум, пытаюсь собрать всех. И провожу его на каком-либо предприятии, которое организует обед, напитки; потом звучат доклады о состоянии нашей экономики; затем я выступаю с сообщением о развитии города; а после этого происходит дискуссия о том, что предприятия могут сделать для развития города и наоборот.
Э.Ш.: Как городская власть стимулирует бизнес-сообщества?
Г.К.: Например, мы убрали в городе все светофоры и построили площадки для кругового движения. Центр площадки, вокруг которой поворачивают автомобили, нужно облагородить, возможно, даже создать произведение искусства. На одном из экономических форумов я сказал предпринимателям: «Мы очень гордимся тем, что вы у нас есть, а вы должны гордиться тем, что вы в нашем городе, поэтому, пожалуйста, оплатите благоустройство площадок». И это было сделано; самая дорогая площадка стоила более 100 тыс. евро, самая дешевая – 5 тыс. евро.
Еще одна область, где очень важно сотрудничество – образование специалистов. Мы, местная власть, тесно работаем со школами и стараемся вводить производственную практику как можно раньше. С 7 класса школьники постепенно осматривают все предприятия города и включаются в работу. С другой стороны, предприятия тоже смотрят, кого из школьников они хотели бы пригласить к себе в дальнейшем. Это выгодно тем и другим.
Э.Ш.: Как оценивается эффективность власти в Германии? Есть ли критерии оценки на уровне государства?
Г.К.: Эта оценка предоставлена самой администрации. Есть муниципальные стандарты, которые принимаются на уровне федеральной Земли. Например, у нас есть обязанность 35 процентам детей трех лет предоставить места в детских садах. Это совсем новый закон, мы только сейчас начали обеспечивать детсадами, раньше этого не было. Мы идем к 100 процентам. А детям в возрасте от 3 лет мы и сейчас обязаны предоставлять места в детсадах до школы на 100 процентов.
Местная власть обязана обеспечивать обучение детей начальной школы – не питание, а помещение, квалифицированный персонал, зарплаты. Эту задачу государства мы выполняем на свои средства. По стандартам, которые выдает государство, нам очень дорого обходится, например, оборудование маленьких туалетов для детей. Дорого то, что, по стандартам, положено два воспитателя на 10 детей. Воспитатели учатся в институте пять лет, но зарплаты их значительно ниже, чем у учителей, которые получают университетское образование.
Э.Ш.: Господин Крум, в Германии демократический централизм стабилен? Развивается к лучшему или регрессирует?
Г.К.: Во всем мире наблюдается такой процесс, как ослабление или размягчение политической структуры. По моему убеждению, это связано с тем, что правительства все меньше берут во внимание национальный компонент, а сосредоточиваются на внешней политике. И народ хотел бы участвовать в обсуждении решений, но он не может этого делать. Собираются 20 государств, и эти люди убеждены, что они лучше всех все знают. Думаю, что наш восторг, который есть в Германии по поводу революции в Северной Африке, будет умерен, когда мы увидим результаты выборов и тех, кто получит реальную власть. Большое опасение у нас вызывает Иран как исламское государство. Мы нашли город-побратим в Турции, потому что это умеренная исламская страна, и дружба с ней будет способствовать нашему взаимопониманию.
Э.Ш.: События, о которых вы говорите, господин Крум, нас просто шокируют. Иран – это центральная страна Ближнего Востока, вокруг которой консолидируется агрессия. Иран – страна, которая обеспечивает нефтью Китай и имеет ядерные наработки. Этим объясняется интерес к Ирану со стороны США и частично Европы. Все это напоминает времена конца 30-х годов XX века и не может не отражаться на настроении россиян. Борьба за Каспий, где сосредоточены триллионы тонн нефти и газа этого богатейшего региона, тоже неслучайна. В мире идет острая борьба за ресурсы. В моем представлении как «маленького» политика, если первые лица ведущих государств не смогут договориться, ситуация может прийти к всемирной катастрофе.
Господин Крум, как реально в вашем малом городе Идштайне ощущается кризис?
Г.К.: Люди, у которых есть небольшие запасы денег, начали их просто больше тратить. Те, у кого больше денег, – скупают недвижимость и золото.
Э.Ш.: Социальные выплаты сокращаются в Германии?
Г.К.: До сих пор нет. Есть несправедливое настроение в нашем народе: ругают греков, говорят, что это слишком ленивые люди, слишком рано хотят уходить на пенсию. Но забывают при этом, что для каждой страны действуют ее собственные законы развития и, в первую очередь, законы экономическо-торгового баланса. Германия – страна с большим количеством экспорта, а в других странах процент ввоза был больше, чем экспорта, и особенно это касается Греции. То есть, Германия как экономическая держава только извлекала выгоду из такой сложившейся ситуации. И сейчас мы должны ощущать за это свою ответственность. Поэтому мы поддерживаем госпожу Меркель.
Если вы позволите, госпожа Шереметьева, я тоже хотел бы вас спросить. Вы упомянули в своем вопросе о развитии демократии. И меня это тоже интересует, особенно в связи с тем, что мы слышим о демонстрациях в Москве и других городах России.
Э.Ш.: Все демонстрации: и протестные, и в поддержку Путина, говорят о том, что значительно возросла политическая активность людей. В моем представлении, есть часть яркого протестного настроения, но в большинстве люди заявляют о своей политической активности и требуют к себе уважения, требуют внимания власти к народным инициативам. Это говорит о том, что гражданское общество в России стало более зрелым, более востребованным и требовательным. Меня это не пугает, но настораживает ситуация, что в больших городах появляется все больше людей, которые «заряжаются» и финансируются иностранными фирмами. Это влияет на атмосферу в стране. В целом митинги можно рассматривать как процесс позитивный и негативный одновременно. Люди стали неравнодушны, они хотят участвовать в политических процессах. Я уверена, что подавляющее большинство россиян никак не хотят революций и понимают, что только эволюционным путем можно достигнуть позитива. Важно, чтобы правительство во главе с Путиным деликатно работало с россиянами, особенно с молодежью, прошло через это «чистилище» и вышло обновленным. Потому что есть, за что ругать правительство, и оно должно учесть эти ошибки и выйти на уважительный диалог с народом. То есть, это процесс. Этим обществу надо переболеть, но не свалиться в революцию и выстроить гражданское общество, которое будет ответственно за свою страну. Будет умело контролировать власть – и местную, и региональную, и федеральную. Когда нет народного контроля – власть расслабляется, удаляется, пропасть между властю и народом растет. Ничего хорошего не получается. Я надеюсь, что Россию ждет позитивное развитие.
Г.К.: Я на многие вещи смотрю точно так же, как и вы. И желаю России развиваться в позитивном направлении для того, чтобы все мы, соседи России, могли дальше продолжать сотрудничество. Я ни в коем случае не желаю, чтобы Россия еще раз пережила эпоху Ельцина, которую я лично считаю катастрофой для страны. Гражданское общество должно тоже учиться иметь терпение и уважение друг к другу.
Э.Ш.: Да, возможно и была вероятность обойтись без этой шокирующей приватизации. Подобного рода события должны готовиться заранее, просчитываться экспертами: и внутренними, и внешними. Сейчас надо строить шаг за шагом новую Россию. В постсоветском обществе ответственность была полностью возложена на государство. И по сей день у людей осталось понятие, что за них ответственна власть. Люди не чувствуют своей персональной ответственности до конца – за себя, за свою семью, за свой город. Эту ответственность, как оспу, надо прививать каждому человеку. И только через это формируется гражданское общество. Демократии надо учиться. Это процесс на многие десятилетия…
Подготовила Ирина КОРАБЛЕВА
Постоянный адрес новости http://uglich.ru/news/?newsid=9670
